Последствия неустранимы - Страница 38

— Как жизнь, Максим Маркович?

Пятенков, словно испугавшись, подошвой тапочка мигом придавил окурок:

— Жизнь — на все сто! Выкарабкался, елки-моталки, с того света! Доктора пока не позволяют курить и принимать густую пищу. Куриным отваром потчуют. Но в том отваре все необходимые организму витамины имеются, кроме спирта. Так что, как говаривал мой покойный папаша, живы будем — не помрем.

— Больше не пейте всякую гадость.

— Что ты! Теперь стану вдвое наблюдательней. Обжегшись на коньяке, буду дуть и на водку… Тьфу, оказия! Хотел сказать «на воду»…

Бирюков шутливо погрозил старику пальцем и пошел дальше. Прежде чем встретиться с Головчанской, он переговорил с лечащим врачом. Состояние Софьи Георгиевны, по мнению врача, было вполне удовлетворительным, и никаких препятствий для беседы с нею не имелось.

— Правда, ведет Головчанская себя несколько странно, — сказал врач. — То вдруг чуть не до истерики доходит, то впадает в прострацию.

— Чем это объяснить? — спросил Бирюков.

— Основная причина, конечно, заключается в смерти мужа. Психическая травма очень серьезная. Вдобавок неуравновешенный, вспыльчивый характер. Временами Софья Георгиевна похожа на капризного ребенка, привыкшего, чтобы любое желание выполнялось как по мановению волшебной палочки. Сегодня, едва доставили в палату, потребовала успокаивающий укол. Медсестра, обрабатывая шприц, чуть замешкалась. Софья Георгиевна разбушевалась до истерики.

— Посоветуйте, как с ней лучше говорить?

— Как сочтете нужным. Психически Головчанская совершенно здорова, а крайности в настроении носят чисто показную видимость. Это, мягко говоря, от невоспитанности.

— Зачем же ее положили в больницу?

— Родственники устали. Попросили устроить в стационар — подлечить нервную систему. Я сейчас приглашу Софью Георгиевну сюда. Здесь и поговорите.

Врач вышел из кабинета, а через несколько минут вошла Софья Георгиевна. В больничном халате, перетянутом пояском, она походила на исхудавшую девочку-подростка, но осунувшееся, с глубокими морщинами у глаз лицо безжалостно выдавало возраст. В первое мгновение Головчанская не то замешкалась, не то растерялась, однако быстро совладала с собой и грубовато спросила:

— Даже в больнице не даете покоя?

— Софья Георгиевна, нам нужно поговорить спокойно, — будто не заметив грубости, сказал Бирюков. — Садитесь, пожалуйста.

— Я не стану с вами разговаривать.

— Почему?

— Потому что жаловалась на вас областному начальству, и вы теперь будете мстить.

Антон улыбнулся:

— Это совсем детский аргумент. Не капризничайте. Садитесь, поговорим как взрослые люди.

Головчанская, хотя и с неохотой, но все-таки села. Сейчас она совершенно не походила на сдержанную рассудительную женщину, какой была при первой встрече с Бирюковым.

— Чем вызваны ваши жалобы? — спросил Антон.

— Почему до сих пор не арестованы убийцы моего мужа? — вопросом на вопрос ответила Головчанская.

— Кто они?

Софья Георгиевна театрально всплеснула руками:

— Вы слепые, глухие?.. Весь райцентр говорит о Тумановых, а у вас уши ватой заткнуты!

— Мы не собираем сплетни.

— Потому что вы бездельники! Привыкли ни за что не отвечать.

— О нашей деятельности, Софья Георгиевна, судить не вам. Если на то пошло, то ваша ревность дает основание…

— Подозревать в смерти Саши меня?

— Да, вас.

Лицо Головчанской стало мертвенно-бледным.

— Вы обалдели?.. — сквозь зубы процедила она и выкрикнула: — Это месть за мою жалобу! Месть!!!

— Это предположение, — спокойно возразил Бирюков. — Вы ведь ревновали мужа. Скажите, не так?..

— Бред! Идиотский бред!

— Допустим. Но кто дал вам право шантажировать по телефону Тумановых?

— Они сами мне признались. Олег даже сказал, что пойдет сегодня в уголовный розыск или в прокуратуру с повинной.

— Он приходил, но я не принял его «повинную».

Головчанская сжала худенькие кулачки:

— Хотите спасти Тумановых? Они, наверное, вам взятку дали? Ваш номер не пройдет! Я напишу Генеральному прокурору!

Бирюков нахмурился:

— Не кричите так громко. И не надо, Софья Георгиевна, пугать прокурором. Олег не виноват в смерти вашего мужа. Александра Васильевича отравила женщина.

— Надя Туманова! — опять выкрикнула Головчанская.

— От кого получили такую информацию?

— Я не стану перед вами отчитываться.

— Скажите мне правду, и тогда мы быстрее найдем действительного убийцу.

— Не скажу!

— Напрасно. От того, что вы будете строчить жалобы, раскрытие преступления не ускорится.

— Приедет из Новосибирска или из Москвы опытный следователь и ускорит.

— Он задаст вам те же вопросы, которые пытаюсь выяснить я.

— Ему расскажу. — Головчанская скептически усмехнулась. — А то, видите ли, заявляется ко мне домой следователь прокуратуры… Мальчишка с проницательными глазами. Но вопросики подкидывает заковыристые: где я была в ту ночь, когда отравили Сашу? Знала ли, что Саша не уехал в Новосибирск?.. Да будет вам известно, ничего я не знала! И знать не хочу! Вот так вот…

— Что в этих вопросах обидного?

— Ничего!

— Вот и я так думаю… — Бирюков чуть помолчал. — Понимаю, Софья Георгиевна, вашу трагедию. Но нельзя терять над собою контроль, нельзя забывать о собственном ребенке. Руслан наверняка слышал ваши телефонные звонки к Тумановым, догадывается, что вокруг смерти отца накручивается какой-то клубок. Зачем вы это нагнетаете?